Мы считаемся цивилизованными людьми тогда, когда умеем заботиться об инвалидах и пенсионерах. Как ни в этом случае, когда столетняя старушка живет на отшибе без дороги, тротуара, воды, канализации, в землянке обратить на это внимание? Разве не это показатель, люди? Когда бабушка позвонила в редакцию Керчь.ФМ и попросила помощи, журналисты не поверили, что может быть так плохо. Но на деле оказалось куда страшнее.
За всю жизнь государство, которое гордится своими золотыми месторождениями, нефтяными и угольными добычами, дворцами и помощью сирийскому народу, когда прощает миллиардные долги не смогло дать труженице тыла, ветерану войны жилье с туалетом.
Доехать до жилья бабушки Нины можно разве что на огромной машине росгвардии или на танке. Тротуара нет, грунтовая дорога в глиняной жиже, водопровода нет. Вспомним, мы в космос уже 60 лет людей запускаем.
Именно поэтому, хотелось записать каждое слово бабушки Нины, поэму Адама Мицкевича на польском языке в ее исполнении и фразы на польском с пожеланиями всем такого крепкого здоровья как у нее.
«Меня зовут Нина, фамилия отцовская Былинская, а в 40 лет я поменяла на Ковалеву – с ума сошла. Родилась между святкоми Петра и Павла и Ильи, это конец июля, начало августа. Записали, что в сентябре. На территории Польши, сейчас это Новогрудский район Белоруссии. После школы я училась в торговой школе в Белостоке.
Я ж русского языка не знала, даже букв, пошла учиться, чтобы русский знать. А чего учить стала – с парнем познакомилась когда финны напали на Россию. Он уехал в киевское медучилище и письмо прислал, а я читать по-русски не умею.
Сначала эта школа была в Гродно, а потом ее перевели в Белосток. Когда стали греметь выстрелы в 41 году, помню, мне нужно было сдавать экзамены, а в этой школе никого не было. Люди сказали, беги. И я побежала. Я к каравану, который на восток шел прибилась. С ним дошла до Бобруйска. Там встретила из Новогрудска знакомых, успела там в комсомол вступить (смеется, - ред) . С ними доехали до Вроцлава и дальше до Саратова.
На станции Салтыковка сошли и на арбе дальше поехали в село Изноир. Как там бедно жили люди. У нас в Белоруссии жили бедно, но если кто в гости приходил обязательно сначала кормили. Даже картошку отварят, в воду муку ячменную перетрут, чтоб погуще была, называли подколота и угощают. А в Саратовской области зайдешь посидишь и просить стыдно, по-белорусски «жабровать» а я так не люблю просить. Ходила где колосок потрешь, где семечек наберешь пожуешь. Мальчик маленький бегал, разговаривать толком не умел. Он у нянечки матюком крутым поесть просил: «дай, говорит каши, а то выросту, трактором задову». В такой роскоши там жили.
Ребята читали объявления, а я читать по-русски не умела, что набирают в пароходство. Я пошла в отдел кадров. Там рассказала все про себя. Уборщица тета Паша взяла меня к себе на квартиру. А карточек у меня не было, хлеб только по карточкам. Ни денег, ни документов. Я пошла на станцию переливания, там за кровь мне дали поесть и деньги. Я сфотографировалась и сделала паспорт. Отучилась на курсах кочегаров и стала работать на пароходе средневолжеского пароходства на пароходе «Волжеская коммуна» . Мы переправляли солдат на Сталинград. Это был 42 год. На зимовье зашли в Куйбышевскую область. А оттуда меня направили в Московско-Окское пароходство на пароход имени Свердлова. И на нем уже раненых со Сталинграда возили.
Загрузили раненых в Красноармейске. Там такие тяжелые раненые ребята были. Они как на белый халат посмотрят, так матюком гоняют, почему – не знаю, неужели халаты им такую боль приносили?
Так мы их вглубь раненых перевозили.
В городе Касимов на Оке услышала, что военкомат принимает женщин в армию. Я туда пошла. Меня взяли сначала на пересыльный, а потом отправили в отдельный запасной стрелковый полк. У меня в красноармейской написано ОЗСП. Нас учили на младший комсостав минометной роты. Потом решили, что бабы не нужны командиры, война шла к концу, поэтому меня стали учить на радиста. Учили радиостанции армейская фронтовая и радиостанции самолетов бомбардировщиков. Монтировали их в полуторке машине, ставили движок л 3 дробь 2 и динамомашину 120 вольтовую. Это надо было обслуживать.
День Победы я встретила на тумбочке – дежурная была. Слова Левитана «от Советского информбюро» и так далее о том, что фашистская Германия капитулировала. Разбудила командира, а он всех остальных будил. Что тогда началось, все открыли окна и стреляли в небо.
Нашу часть отправили в Китай, наши с япошками воевали, а я заболела малярией и меня демобилизовали. Отправили домой в Белоруссию.
В колхозе потом работала. Милый мой из Украины приехал, потом уехал. Я к нему уже на 2 месяце беременности. Ехала в товарном вагоне, билетов не продавали. С мальчишкой 12-летним каким-то залезли тихонько в Барановичах, и вагон опломбировали. А в Киеве уже пломбу сняли, и я выбежала. В семье у мужа побыла недолго. Там маленький домик и 10 душ, я одиннадцатая. В общем, вернулась. Дочку родила единственную.
Потом поняла, что терять нечего и уехала в Крым. У второго мужа в Мариентале (Горностаевка, - ред) родня жила. Сестра мужа разрешила к ее дому в Аджимушкае пристройку сделать. Это был 1961 год. Дочке 14 лет было. Она с коромыслом за водой ходила, когда пристройку с ней строили. А строили из чего – без фундамента, на земле, глиной лепили стены, балки бросили, крышу положили. Вот тебе и жилье. Дочка надорвалась и болеет теперь постоянно. У меня-то здоровье намного лучше чем у дочки. Я сама пол мою, в огороде, кушать готовлю. Я пра прабабушка. Внучки еще в 90-х уехали за границу на заработки, там и остались. Помогают, сами живут небогато, но заботятся. При Украине газ провели. Так и живем я одна здесь, и дочка одна через дом. Рядом, короче. Была еще корова беременная, но ее украли.
Никогда ничего не просила, не люблю жебраковать. Очень хочется чтобы туалет был не на улице и ванная с горячей водой. Холодно в тазике-то мыться, особенно зимой. Квартиру мне государство никогда не давало, считалось, что если живем, значит жильем обеспечены. Три года назад сказали, что можно встать в очередь на жилье. Сейчас 29 по очереди.
Я писала в 16 году что нет у нас воды, отвечали, что воду проведут в Аджимушкай. Доведут ли ее при моей-то жизни, не знаю», - рассказала бабушка Нина.
Если честно, то приехав к 101 летней старушке ожидали увидеть человека в маразме. Но когда бабушка рассказала нам свою жизнь, стало понятно, что ее памяти, мозгам, ориентированности могут позавидовать многие чиновники. На вопрос когда ей лучше жилось тогда или сейчас, бабушка Нина ответила, что сейчас. Только она не понимает, почему так плохо относятся к рабочему классу, сделали их нищебродами, а все кто ворует те при власти.
Последней точкой стол момент, когда бабушка Нина стала говорить на польском языке и в оригинале рассказала поэму Адама Мицкевича, а потом еще спела на польском старый польский гимн. Он, кстати, и сейчас им является.
При Украине каждый год к 9 Мая бабушке присылали медальку, а в прошлом году она получила 75 тысяч федеральных денег. Но ветераном ее признают каким-то ненастоящим, поэтому вопрос ее квартиры обходят чиновники и суды стороной. Стыдно.
Всю зиму бабушка Нина колотила миндальные орехи, сушила их. Угостила и нас. Когда в ее дом входишь пахнет миндалем и жизнью.
И очень надеется, что государство вспомнит о ней.
Комментариев 0